«Мир сверху ощущается очень красивым и очень маленьким»
Алексей Токарев, профессор факультета социальных наук и главный научный сотрудник Проектно-учебной лаборатории «Молодежная политика» НИУ ВШЭ, поднял на обе вершины Эльбруса Знамя Победы в честь 80-летия окончания Великой Отечественной войны. Подъем без канаток и ратраков занял семь дней. О своем увлечении альпинизмом и намерениях вовлечь в спорт студентов Высшей школы экономики Алексей рассказал в интервью новостной службе «Вышка.Главное».
С чего все началось
— В далеком 2014 году мы с товарищем на Южном Кавказе, в Панкисском ущелье, совершенно живописной долине вдоль реки Алазань, полезли на гору, которая в принципе не альпинистская. Не зная троп, по каким-то безумным отвесам, без оборудования и палатки. Очень тяжело лезли и в итоге не залезли. Тогда нам стало очевидно: чтобы идти в горы, недостаточно искры в душе и шила в одном месте, нужны какие-то знания.
Первая серьезная гора случилась в 2018 году. Это было соло на Эльбрус от подножья в Азау — и оказалось самым тяжелым в жизни сольным восхождением. Тогда я забрался на седловину в бурю, в дурной одежде, с плохим оборудованием, совершенно не зная, куда идти. Незнание, страх, невыносимое одиночество — почувствовал и… заплакал. Понял: альпинизм — дело серьезное. На подготовку нужны силы и время.
Почему подъем на вершину вызывает интерес — вопрос, наверное, самый частый, его слышит любой практикующий альпинист. Дам ответ Джорджа Мэлори, участника трех британских экспедиций на Джомолунгму. Когда его спросили, зачем ему Эверест, он ответил: потому что он есть. Мы ходим в горы, потому что они есть.
Кто составляет компанию
— У меня сформировалось свое комьюнити. Это мои друзья и товарищи, которые периодически дергают просьбой отвести их на Эльбрус. Я могу назвать себя некоммерческим гидом, поскольку вожу группы людей на Эльбрус бесплатно. В июне пробовали сделать очень тяжелый «крест Эльбруса» (с рюкзаками по 25 кг), но нас дважды скидывала погода, что называется, гора не пустила.
Еще до свадьбы будущая супруга подарила карабин, на котором написано «главное спуститься», и я этого кодекса придерживаюсь во всех экспедициях
Всем своим восходителям я говорю, что гора — не наша цель, наша цель — это спуск, гора будет всегда, а жизнь одна. Во всех моих восхождениях не было ни одного обморожения, ни одной потери, все живы и здоровы.
Вышка и альпинизм
— В этом году университет дарует мне право не только экспертной и академической, но и преподавательской деятельности. Поэтому, если со студентами сложится, я буду очень рад показать им российский Кавказ со всем его многообразием, сложностью, верованиями, традициями, поляну Эммануэля на севере Эльбруса, сам Эльбрус. Если они выразят желание и, главное, если будут проходить по физическим и морально-волевым критериям, то я возьму своих студентов в экспедицию на Эльбрус. И может быть, под условным названием «Вышка на высоте» мы вышкинскую ворону посадим на «крышу Европы», зайдя от подножия до Западной вершины без канаток и ратраков.
Знамя Победы на вершине Эльбруса
— Знамя Победы в данном случае посвящается деду и бабушкам, которые были участниками Великой Отечественной войны, кавалерами орденов и медалей. Я не застал деда и одну из бабушек. Но застал другую и от нее наслышан об ужасах войны. Великая Отечественная — это достояние моей семьи, и Знамя Победы теперь, я надеюсь, станет семейной реликвией. Хочу, чтобы именно это знамя мои сыновья, которых я потихонечку пытаюсь знакомить с альпинизмом, несли дальше. Этим летом я показывал семье север Эльбруса, и старший сын, ему было почти три года, прошел вертикальный набор в 450 метров от Джилы-Су до «немецкого аэродрома» сам. Иногда за ручку, пару раз я его на шее провез, и, конечно, местами через слезы, но он прошел. Горжусь им. И надеюсь, что мальчики будут носить Знамя Победы на свои самостоятельные восхождения.
Первый опыт
— В соцсетях бравые зашедшие на вершину альпинисты или заехавшие на ратраке возъезжатели, поставив ногу на вершину, подняв над собой ледоруб, улыбаясь солнцу, показывают собственную силу. Это не то чтобы вранье, это пострефлексия организма. Эмоции, которые испытывает перворазник, когда заходит на вершину, неважно, Эльбрус это или какая-то сложная техническая вершина где-нибудь в Малом Алма-Атинском ущелье, — это лечь и немножко умереть. Есть несколько видео, когда я завожу людей на Западную вершину Эльбруса и первое, что они делают, это со стоном ложатся.
У меня после 10 экспедиций на Эльбрус каких-то особых ощущений от вершин уже нет. Только когда я залезаю на новые вершины, хочется кричать. Особенно если это тяжелые вершины, от которых ты не ожидал столь сложного восхождения. Вот они тебя выворачивают наизнанку, мучают, но потом ты все-таки их перебарываешь.
Мир сверху ощущается очень красивым и очень маленьким. И, как правило, дарует ощущение полного неверия в то, что да, это я, вот это все я, у меня получилось, ну ничего себе. Мир сверху прекрасен, особенно когда вокруг нет людей, когда ты сидишь в тишине и можешь поговорить сам с собой, с Богом, с кем-то из тех, кто ушел.
Риск
— Альпинизм, что высотный, что технический, всегда очень опасен. Первый — высотой, тем, что может развиться отек легких или мозга. И то и другое, если не уколоть дексаметазон, не дать кислорода или не спустить вниз, смертельно. Я ловил отек легких в начинающейся форме, быстро спускался вниз, прокапывался дексаметазоном, но все равно это достаточно страшно. Из-за низкого парциального давления кислорода количество молекул кислорода во вдыхаемом воздухе ниже, чем обычно на равнине, поэтому вы быстро-быстро дышите, прогоняете через легкие огромное количество воздуха, а насыщения кислородом нет, возникает страшное ощущение, что вас никто не душит, а вы при этом задыхаетесь.
Технический альпинизм опасен срывами, падениями, переломами, постоянно падающими сверху камнями, иногда пробивающими головы. Такой альпинизм сам по себе сложен: представьте, что ваши товарищи остались стоять где-нибудь на полочке на отвесной стене в 85–90 градусов, а вы лезете первым номером и провешиваете им страховочную веревку, повисая на одной руке, потому что кошки некуда воткнуть. Здесь нужно думать, куда заложить френд, вставить закладки и забить скальный крюк. После этого нужно сделать точку страховки, вставить веревку в петлю и в карабин и затем лезть еще выше, при этом кричать, чтобы товарищи выдали веревку, ведь если ее не выдадут, можно резко упасть вниз от натяжения. А если дело происходит в плохую погоду, с ветром и сильным минусом, то добавляются жесткие ощущения. В общем, это такие вертикальные шахматы, очень интересно и страшно.
Опасный опыт
— Был случай на Камчатке, когда мы лезли по Корякскому вулкану (3456 метров) и я сорвался, пролетел около 30 метров, точнее, проскользил на спине, успел зарубиться и не улететь в пропасть. Вот там было страшно, но не в момент падения, потому что нужно собраться с мыслями и предпринимать действия для того, чтобы спастись, а уже после, когда начинаешь осознавать, что произошло.
Но крайний раз мне было очень страшно на Эльбрусе в прошлом году, когда я повторял историческое восхождение Андрея Васильевича Пастухова, русского топографа и альпиниста. Я вышел ночевать на скалах Пастухова на 4700 метрах в бурю, невозможно было поставить палатку, кругом шторм. По сути, я сидел в грозовом облаке, пришлось просто лечь у скалы на тент, потом на спальник, я лежал и молился, потому что не знал, чем это все закончится. Но, несмотря на все это, альпинизм все равно привлекает. Любой человек, который занимается альпинизмом, конечно же, любит риск.
Будущие восхождения
— Следующую вершину я уже придумал. Хочется расти в технике и высотности: это будет либо Айленд-пик (6165 м) в Гималаях, либо, что уже посложнее, пик Ленина (7134 м). Ну и, конечно, в планах остается «крест Эльбруса».